Реальность мифов - Страница 66

Впрочем, есть и просто везение. В Войну Судного дня я участвовал в одном из самых тяжелых боев на Китайской ферме. За день до этого присоединился к нам парень, майор, инженер-электронщик из разведки, бывший командир роты десантников. Он стал пятым в моем танке. Бортовым стрелком.

Орудийным расчетом у меня командовал Яша Казаков. Никто в армии не мог сравниться с ним в точности наводки. Я даже сказал как-то, что если советские танкисты, не уступающие Яше в мастерстве, будут сражаться на стороне арабов, то у ЦАХАЛа возникнут проблемы.

И вот мы оказались в эпицентре тяжелейшего танкового сражения. Вокруг египтяне с противотанковыми ракетами. А мы — в танках, совершенно не готовых к войне. В моем не было даже расчетных таблиц для наводки орудия. В ход пошли гранаты.

Тот парень был убит на расстоянии метра от меня. Пуля, попавшая в шею, пробила артерию. Я попытался зажать ее пальцами. Где там!

Во время боя думать некогда. Нисходит на тебя этакое холодное спокойствие. Но потом задумываешься. Прокручиваешь в памяти ужасные сцены и говоришь: „Господи! Все зависит от случая…“

Египетский солдат, всадивший в него пулю — я убил его потом, — был от нас всего в пяти метрах. Майор погиб, потому что был выше меня ростом. Более крупная мишень. Вот и все…

Это и есть классический пример слепого случая…

В целом же в самых сложных ситуациях, кроме боя, да и то не каждого, я веду себя, как альпинист. Издали восхождение кажется импровизацией. На самом же деле это система. Все рассчитано с предельной точностью. Ты четко знаешь, куда помещаешь руку, ногу. Пока три точки не схвачены, нельзя передвигаться на четвертую.

Так же и в операциях — самых запутанных и сложных, за которые получают ордена. Каким бы ни был риск, он должен быть осмыслен.

Счастье остается с нами, если мы не чересчур его испытываем…»

* * *

Интервью закончилось. Меня не покидало ощущение, что мы видели фильм с большим актером. Был вечер. С моря веяло прохладой. Мы очутились в том самом кафе, откуда отправились «штурмовать» бывшего главнокомандующего.

— Саша, — сказал я, — разреши мне продолжить интервью. Ты ведь один из самых проницательных людей, каких я знаю. Поделись впечатлениями. Что ты скажешь о нем в своей передаче?

— Скажу, что он пока проигрывает соперникам в умении пользоваться выгодами телевидения. Им самим признанное неумение «читать с листа», импровизировать перед публикой по нынешним временам — его даже не «пята ахиллесова», а вся нога целиком. Короче, неотразимая убедительность, свойственная ему в личном общении, на публичных выступлениях исчезает.

Его принадлежность к элите — я разумею элиту в духе «Игры в бисер» Гессе, без всяких отрицательных ассоциаций, столь распространенных сегодня, — тоже может ему помешать.

Барак все что угодно, но только не партийный функционер, бюрократ. Я уверен, что настоящие враги его находятся не только в соперничающих лагерях, но и в его собственной партии.

Хоть Барак и не любил, когда его в юности звали Наполеоном, но есть в нем та увлеченность, та внутренняя веселость и энергия, которые вели людей за Бонапартом в Итальянском походе. Вообще он производит впечатление человека эпохи Возрождения, когда людям было свойственно гармоническое соединение искусства, литературы, науки, философии и действия.

— Значит, он напомнил тебе Бонапарта Итальянской кампании. Позади Аркольский мост, заря и «Марсельеза». А что впереди? — говорю я.

— Заблудился ли Барак во времени, или же ему суждено на него повлиять, — оно же нам и покажет. Причем вскоре, — сказал Окунь.

Золотые цепи Мессии

Да, Барак одарен вне всякой меры.

Острота интеллекта, глубина мышления, способность к систематизации данных в их совокупности, феноменальная память, впитывающая все происходящее, как губка, фиксирующая все услышанное, увиденное, прочитанное.

Не перестаешь удивляться, как много дано одному человеку.

Его удивительные пальцы могли не только сыграть Лунную сонату. С необычайной легкостью открывали они любые замки, любые запоры.

Не поскупились одарившие его феи.

Наделили они Барака при рождении и инстинктами, утраченными людьми в урбанизированном мире.

Он прекрасно ориентировался на местности. Как гончий пес шел по намеченному маршруту, не сбиваясь ни ночью, ни днем.

Эти качества очень пригодились ему в армии.

Стоит ли удивляться, что он приобрел обширные, почти академические, познания в литературе, философии, истории, математике?

Нет, пожалуй, области, в которой он не был бы сведущ.

Но многоликость таит в себе и опасность.

Если способностей слишком много, может статься, что ни одна из них не будет реализована в полной мере и человек так и не поднимется над уровнем подающего надежды дилетанта.

Многосторонность часто означает хрупкость, поверхностность, отсутствие основательности. Любой талант нуждается в шлифовке, любое дарование необходимо развивать, иначе оно захиреет.

Ни в одной области не добиться подлинной глубины без терпения и труда.

Именно этих качеств и не хватило Бараку.

Он так и остался почти философом, почти историком, почти математиком, почти пианистом.

Он почти достиг духовных вершин, но остановился там, где дальнейшее продвижение уже невозможно без кропотливой работы.