Реальность мифов - Страница 33

Вейцман поднимал в воздух свой «ураган» и направлял его в сторону Синая. Одинокий флибустьер искал добычу.

31 октября 1956 года Вейцман с высоты в полторы тысячи метров обнаружил под Эль-Аришем беглецов разбитой египетской армии — и разметал их пулеметным огнем.

Он любил ощущение мощи, возникающее в кабине истребителя, когда человек, слитый в единое целое с великолепной машиной, превращается как бы в живую молнию.

В середине 1958 года Вейцман стал третьим командующим израильских ВВС.

Вскоре нового хозяина боевой авиации принял Бен-Гурион.

— Эзер, — сказал Старик, — я прочитал твой рапорт. Потрудись более подробно изложить свои соображения.

— Господин премьер-министр, — начал Вейцман, — следующая война будет молниеносной. Израилю потребуются считанные часы для того, чтобы добиться решающего стратегического перевеса, уничтожив ВВС противника еще на земле.

Бен-Гурион сидел, полузакрыв глаза. Казалось, он дремлет. Но Вейцман знал, что Старик внимательно слушает.

Вейцман продолжал:

— Чтобы достичь этого, наши ВВС нанесут превентивный удар, а затем обеспечат оперативный простор армии благодаря превосходству в воздухе. Эти задачи могут быть достигнуты лишь в том случае, если наши пилоты будут профессионалами высшего класса. За это я ручаюсь.

Но есть и второе условие, выполнить которое, на мой взгляд, труднее. Как лучшие музыканты играют на скрипках Страдивари, так и мы должны добиться, чтобы наши асы летали на лучших самолетах. Об этом необходимо заботиться постоянно, потому что технология все время развивается.

— Ну и какие же самолеты ты хотел бы приобрести для нашей авиации? — подытожил Бен-Гурион.

— «Миражи», — не задумываясь, ответил Вейцман.

Уже в начале 1959 года Израиль получил первую партию этих великолепных машин.

Целых восемь лет пробыл Вейцман на посту командующего ВВС, и за это время они стали неузнаваемыми. В 1966 году Вейцман сказал, передавая командование своему ученику Мордехаю Ходу:

— Я относился к своим обязанностям, как садовник. Возможно, мне и приходилось иногда вместе с сорняками вырывать хорошие цветы, но в целом думаю, что могу гордиться результатами.

* * *

После Шестидневной войны Вейцман прослужил на посту начальника оперативного отдела генштаба еще два с половиной года, а потом, поняв, что ему все равно не получить «маршальский жезл», подал в отставку. И тут он удивил многих, присоединившись не к правящей партии, а к той, которая находилась в оппозиции уже более двадцати лет.

В Херуте Вейцмана встретили с распростертыми объятиями. С места в карьер он был введен в существовавшее еще с Шестидневной войны правительство национального единства. Вейцман получил портфель министра транспорта.

По проложенной им тропе и другие отставные генералы потянулись в Херут.

— Да они становятся милитаристами, — сказал Шимон Перес о своих политических противниках. — Если Херут когда-нибудь придет к власти, то у нас будет хунта.

Тем временем началась Война на истощение, принесшая горе в дом Вейцманов.

В июле 1970 года Вейцману позвонил начальник генштаба Хаим Бар-Лев.

— Эзер, — сказал он и замолчал. У Вейцмана потемнело в глазах.

— Шауль убит? — спросил он тихо.

— Нет, нет, — поспешно произнес Бар-Лев. — Шауль ранен. Врачи ручаются за его жизнь…

Шауль получил осколочное ранение в голову. Очень тяжелое. Несколько операций, сделанных лучшими нейрохирургами, спасли ему жизнь, но не вернули здоровья. Шауля изводили жесточайшие приступы головных болей и черной меланхолии. Отметившая его смерть маячила где-то поблизости, и через несколько лет он погиб в автомобильной катастрофе.

После ранения сына Вейцман сдал, постарел. А тут еще Бегин, которому не понравились условия прекращения огня с Египтом, вышел из коалиционного кабинета.

Вейцману пришлось последовать за вождем. Наступило утро, когда он сказал жене:

— Реума, мне всегда не хватало часов в сутках. А сегодня некуда спешить. Нечего делать. Да и телефон не звонит. Это так странно…

Правда, одна должность у Вейцмана осталась. Он был избран председателем правления Херута и с присущей ему энергией взялся за работу.

Но в каком же непривычном для себя мире он вдруг оказался! Раньше Вейцман распоряжался чужими жизнями и бюджетом в сотни миллионов. Его окружали преданные боевые товарищи, которых он любил, как собственную семью.

Теперь же ему пришлось заниматься партийными дрязгами, утверждать бюджет в 7 тысяч шекелей для филиала Херута в Димоне, а вокруг него толпились люди с такими куцыми интересами, что Вейцман просто диву давался.

Он попробовал влить свежую кровь в партийные жилы, но потерпел неудачу из-за сопротивления партийного аппарата, не желавшего никаких перемен.

Вейцман прекратил расчистку авгиевых партийных конюшен и занялся импортом в страну японских автомобилей. Бизнес шел неплохо, но он чувствовал смутную неудовлетворенность.

Теперь Вейцман «работал» Кассандрой. Предупреждал и предсказывал. Все сбывалось. Но ему никто не верил. Вейцман не только предсказал Войну Судного дня, но и предвидел ее ход. Когда же война вспыхнула, испытал унизительное чувство беспомощности. У него не было должности в резервных войсках, и он остался не у дел. С огромным трудом добился Вейцман поста советника при начальнике генерального штаба. Он находился рядом с Давидом Элазаром на Голанах и в Синае в дни решающих сражений. Принимал участие в оперативных летучках генштаба. Но к его мнению прислушивались редко и неохотно. Старшее поколение его уже забыло, а младшее не знало.